Кончаловский: Я очень позитивно отношусь к процессам, которые происходят в России.





Российский кинорежиссер Андрон Кончаловский завершает в Лондоне работу над своим новым фильмом "Щелкунчик". С ним беседовал продюсер Русской службы Би-би-си Александр Кан.



Русский человек оказался чрезвычайно слаб на передок, слаб и падок на деньги, причем полученных каким-то путем, который появляется в нарушение каких-то законов
Андрон Кончаловский
Би-би-си: В Лондон вас привел ваш новый проект "Щелкунчик". Почему "Щелкунчик" и почему Лондон?

Андрон Кончаловский: Постпродакшн почти всех проектов на английском языке я делаю в Лондоне. Сохо - это мое место, когда я заканчиваю картину не на русском. Что касается самого "Щелкунчика", то это очень дорогой по нашим меркам проект, который я пытаюсь сделать много лет. Первую версию мы разработали с Тарковским и Сергеем Михалковым. В 1990-е годы я решил сделать мюзикл из "Щелкунчика" и превратить Гофмана в фантастический реализм. Я написал сценарий по Гофману с музыкой Чайковского. Мы перенесли действие в 1920-30 годы и вместо мышей и у нас там крысы. И семантически rat (англ. крыса) - гораздо более негативная коннотация, чем mouse (англ. мышь).

Би-би-си: В этом есть какие-то аллюзии?

А.К.: Они возникают сами по себе - XX век, крысы и костюмы. Конечно, герои тоже несколько изменились, хотя вся сюжетная канва остается не балетом, но приближается к Гофману. Гофман - очень серьезный и довольно мрачный писатель, здесь мы делаем некоторое упрощение. Но это не так просто, как у Чайковского, поэтому проект мы провокационно назвали "Щелкунчик: настоящая история".

Би-би-си: В нем занят кто-то из звезд?

А.К.: Да, Джон Туртурро играет короля крыс, Звезда, конечно, - это исполнительница роли Мэри, младшая сестра Дакоты Фаннинг. Она, по-моему, выдающийся талант.

Отъезд из России

Би-би-си: Эта ваша работа не связана с какими-то процессами в России, откуда вы в свое время уехали?


"Глянец" - одна из моих лучших картин, хотя она с возмущением принята российской общественностью, хотя это вполне закономерно по многим причинам
Андрон Кончаловский
А.К.: Я уезжал из России не потому, что я не имел там работы. Я был вполне успешным советским режиссером и пользовался, можно сказать, привилегиями. Я знал, что нельзя снимать. Как у нас в России и тогда в Советском Союзе, важно знать то, что нельзя, а все остальное можно. Можно было достаточно много. Я уехал потому, что мне было уже 40, мне хотелось увидеть мир. Ездить куда хочется, общаться с кем хочется, есть что хочется. Советскому человеку было недоступно слово "мой". Да, был мой Советский Союз. Но сказать "мой Лондон" или "мой Париж" было нельзя. Я уехал, чтоб иметь возможность назвать любой город мира моим, если я хочу его назвать так.

Би-би-си: Что заставило вас обратиться к современности в фильме "Глянец"?

А.К.: Есть темы, которые можно снять только в России, они про Россию. Русский человек оказался чрезвычайно слаб на передок, слаб и падок на деньги, причем полученных каким-то путем, который появляется в нарушение каких-то законов. "Кому-то кто-то где-то заплатил" было всегда, но когда появились деньги, настоящие, зеленые - появилось ощущение, что все на продажу. Мне кажется, что "Глянец" - одна из моих лучших картин, хотя она с возмущением принята российской общественностью, хотя это вполне закономерно по многим причинам.

Эта картина в определенном смысле аморальна - не в том смысле, что она против морали, она вне морали. Она показывает людей в ситуациях, когда они поступают так, как им кажется нужным. Мы видим, что это очень далеко от представлений о морали. Но я вообще не думаю, что мораль играет большую роль в жизни человека. Религиозность сама по себе ушла, осталась только номинальное языческое представление о том, что надо ходить в церковь и кланяться.

Это просто картина о том, что человек в России на сегодняшний день перестал быть моральным. Слово "духовность" мне трудно произносить. В России при советской власти морали было гораздо больше, потому что не было свободы, и был колоссальный пресс, который уравнивал и сближал всех людей. Сегодня люди стали сами по себе, и их разнесло по полкам социальной несправедливости.

Би-би-си: Вы человек не верующий?

А.К.: Я не могу так сказать. Наверное, во что-то я верю, человеку необходимо верить в силу того, что он животное. Если он перестанет верить, он сразу станет животным до конца. Это и делает человека человеком в определенной степени. Но сказать, что я приверженец какой-то религии, я не могу.

Отход от либерализма

Би-би-си: В интервью, посвященных выходу вашей книги "На трибуне реакционера", вы говорили о том, что она нарочито антилиберальная.


Кончаловский
Меня интересует президент Сингапура, который за 15 лет превратил страну из обоссанной заплеванной дыры в процветающую экономическую зону, введя телесные наказания
Андрон Кончаловский
А.К.: Она действительно антилиберальная, потому что писать про Россию с либеральных позиций - чрезвычайная наивность. Россия не готова, да и мир, думаю, потихоньку понимает, что он не готов к либеральной идее, которая сама по себе основана на принципе гуманизма. Идеи гуманизма в принципе иллюзорны во многом, и XXI век это уже доказывает со всей очевидностью. Прогресс и вера в прогресс, даже его фетишизация воспринимается как гарантия совершенствования человека. И если прогресс является аккумулятивным процессом, то этика не аккумулятивна, она какой была 3 тысячи лет назад, такой осталась и сегодня.

История - это не постоянное совершенство, это периоды цивилизации, сменяющие периоды варварства. Можно видеть сегодня, что происходит в западном мире, когда происходит дезинтеграция этики, и глобализация привела совсем не к таким прекрасным результатам. Либеральные идеи могут быть в какой-то степени осуществлены на Западе, но в целом мире и тем более в России, которая очень далека в своих исторических корнях от европейских, это нереально. Можно сказать, что либеральные идеи 1990-х годов доказали, что Россия развалится и полетит в тартарары, если мы будем продолжать верить, что мы можем быть как Швейцария или Америка.

Би-би-си: Ваш брат, не стесняясь, делает заявления политического свойства. Каковы ваши взгляды на происходящее в современной России?

А.К.: Я очень позитивно отношусь к процессам, которые происходят в России. Не в восторге, но нельзя быть в восторге от политики вообще. Национальное большинство поддерживает авторитарный режим, который устанавливается, - этот процесс соответствует русской ментальности. Глупо выбирать между желательным и нежелательным, надо выбирать между возможным и невозможным.

В России возможен либо ее распад и превращение в сырьевой придаток глобального транснационального империализма, либо она идет по какому-то своему пути, который сулит определенную независимость, стабильность и прочие вещи, которые в России гораздо выше ценятся. Мой двоюродный дедушка, историк, написал книгу, где заметил, что свобода - великий дар, но не абсолютное благо. Русский человек не знает, как обращаться с этой свободой. Людям дали столько свободы в 1990-е годы, сколько они никогда не имели, и они не сумели с ней сделать ничего путного.

На сегодняшний день Россия имеет тот режим, который соответствует реальности. Анализ этого состояния вполне достойно в свое время дал Плеханов, который сказал, что Россия не смолола той муки, из которой можно выпечь пирог социализма, имея в виду демократическое общество. Но такой муки нет. У нас не было никогда буржуазии, были крепостные, белые люди продавали и покупали друг друга. Наш великий Пушкин был нормальный рабовладелец, и мы это как-то исключаем из всего представления о том, какая реальность была в России. Мы как-то романтизируем, как мой брат, романтизируем замечательное культурное прошлое России, забывая, что оно строилось на вопиющем насилии над любыми правами человека.

Если реально посмотреть, то Россия не готова сегодня к другого рода демократии. Огромная иллюзия Запада в том, что либеральные реформы приведут к улучшению жизни в России.

Би-би-си: Вы сняли фильм о Гейдаре Алиеве и Андропове. Что вас заставило выбрать этих людей в качестве героев?

А.К.: Алиева я очень уважаю. Поскольку я принципиально не либерал, я хочу видеть примеры положительного авторитарного деятеля, который дал своей нации возможность сохранить национальную идентичность и повел ее в сторону экономической независимости. Это для меня вообще интересная вещь, бремя власти. Меня интересуют авторитарные деятели, которые сделали много хорошего.

Би-би-си: Путин относится к их числу?


Алиев пал жертвой зависти и интриг, был изгнан из всего и стал политическим трупом. И этот труп возродился и не только соединил Азербайджан, но стал первым президентом уже не социалистической страны
Андрон Кончаловский
А.К.: Еще нет, он, по-моему, недостаточно авторитарен. Меня интересуют все фигуры, которые в мире рассматриваются как одиозные, малоприятные диктаторы. Меня интересует президент Сингапура, который за 15 лет превратил страну из обоссанной заплеванной дыры в процветающую экономическую зону, введя телесные наказания. Алиев и Андропов- два человека, которые интересны по схожей причине. Алиев - единственный в истории Советского Союза генерал, первый секретарь компартии, заслуженно ставший национальным героем еще при советской власти. После этого Андропов, который хотел делать перестройку, позвал его строить Советский Союз, и Алиев пал жертвой зависти и интриг, был изгнан из всего и стал политическим трупом. И этот труп возродился и не только соединил Азербайджан, но стал первым президентом уже не социалистической страны. Такой траектории я не знаю. По-моему, это чрезвычайно мудрая фигура, далекая от либеральных идей и действительно знающая свою нацию.

Би-би-си: А вы ведь были либералом?

А.К.: Естественно. В молодости все обычно либералы, а к старости становятся консерваторами.

Источник